В джунглях Москвы. Роман - Пётр Фёдорович Алёшкин

class="p1">Устроились в кухне за столом, прикрыли дверь, чтоб до Гали голоса не долетали, и Наташа снова рассказала о суде, и на этот раз скрыв, как отвечала Галя на вопросы, что была она в наркотическом дурмане, что они с Анохиным возили ее в больницу на обследование. Когда Алеша во время рассказа услышал имя Бориса, невольно воскликнул удивленно:

– Борис?! А он при чем?

– Так он из той компании…

– Да-а-а! Неужто так он отомстил? – сорвалось с языка.

И родители, и Наташа знали, что Борис – сын бывшей Галиной начальницы, которую убрали из ЖЭКа из-за конфликта с техниками, знали, что Галя играла в этом конфликте не последнюю роль, что и муж помогал ей. Егоркин сам, смеясь, рассказывал, как составляли письмо под его руководством, хохотал, мол, опыт у него есть, писал уж раз в деревне бригадиру Сундуку, правда, тогда у них не получилось, а на этот раз сработало. Но не это имел в виду Алеша, когда невольно воскликнул о мести Бориса. Другое ему вспомнилось…

Когда в Берлине на собрании сборной Алешу вывели из команды, не допустили на гонку Мира, Николай Кончаков отправил с ним один магнитофон, попросил оставить его в Москве у родителей, чтоб не тащить из Куйбышева назад. Магнитофон предназначался москвичу. Алеша тогда рвался к жене, к первенцу своему Андрюшке, взглянуть на сына хотелось поскорей, и Свете помочь. В Москве даже ночевать не остался, заскочил на мгновение, повидал родителей и снова в аэропорт. В Куйбышеве он застал тещу, прилетела к внуку. Она уговорила Алешу со Светой перебраться месяца на два, на три в Москву. Там полегче будет ухаживать за ребенком. Через месяц начиналась экзаменационная сессия в институте, Алеше хотелось учебники почитать. В Куйбышеве времени, чувствовалось, не найти, а в Москве, когда теща будет ребенком заниматься, можно для занятий время выкроить.

В конце мая Кончаков вернулся с гонки Мира, разыскал Алешу у тещи. Договорились встретиться к вечерку на квартире Алешиных родителей.

Кончаков приехал с двумя громоздкими картонными коробками. Приятели обнялись у двери, словно год не виделись. Алеша помог втащить в комнату коробку побольше и потяжелее и спросил:

– А что это?

– Видеоаппаратура.

– Ну, теперь насмотримся…

– Рад бы, да не получится, – засмеялся Николай. – Не себе… Кстати, – взглянул он на часы, – сейчас за ними сюда человек явится, сплавлю, и поболтаем… Ты же ведь знаешь, продули мы гонку Мира вчистую… И командный, и личный зачет…

– Читал, – усмехнулся Алеша. – Что же вы так?

Они уселись на диван.

– Невезуха, травмы… Я говорил там, если бы ты был, ни за что бы не проиграли.

– А Шадров что?

– Молчит… Не раз, наверно, пожалел. – Кончакову хотелось сделать приятное Алеше, развеять нехорошие воспоминания о собрании, показать, что все поняли, что ошиблись, исключив его из команды. Каются, мол, но поздно. Было это не совсем так: кто знает, выиграли бы и с Лазаревым?..

В дверь позвонили. Алеша пошел открывать, дома никого не было. Николай тоже поднялся. За дверью стоял и улыбался Борис.

– Привет, – сказал он бодро и решительно шагнул через порог, протягивая руку Алеше.

Лазарев удивленно тряхнул его руку, недоумевая, зачем он явился, может быть, к Гале? Они вроде в одном цехе работали.

Борис еще радостней поприветствовал Кончакова и спросил:

– Ну, как?

– Привез, – улыбался Николай.

– И что?

– Как заказано: два «Шарпа» и видеосистему «Сони».

– Молодец! – восхитился Борис.

– Фирма веники не вяжет…

– Это ты ему? – воскликнул растерявшийся было Алеша.

– Да, – кивнул улыбающийся Кончаков.

– Он же жулик! Ты что, сесть хочешь? – закричал возмущенный Лазарев.

– Брось, жулик! – добродушно проворчал Борис. – Раньше бизнесменом звал… Где у тебя тапки? – спросил он у Алеши, улыбаясь и подмигивая Кончакову.

Борис нарочно хотел купить аппаратуру у Николая в квартире Лазарева, на его глазах. Во-первых, сделать Алешу как бы соучастником, а во-вторых, надеялся, что он увидит, сколько монет получит Кончаков, и возьмут завидки на чужие пожитки, не удержится, сам втянется. Первая реакция Алеши смутила Бориса чуточку, но он виду не показал, вел себя по-прежнему шутливо и нагло. Не верилось, что Алеша дуб беспросветный.

– Ты смотри!.. Ну, гад! – изумился Лазарев наглости Бориса и гаркнул: – А ну вали отсюда!

– Ух, ты и шумоватый, – засмеялся Борис. – Кто же так гостей встречает… Давай тапки. – Он наклонился, чтоб разуться.

Разозлившийся Алеша схватил его за шиворот модной сорочки, встряхнул, распахнул дверь и выпихнул Бориса из квартиры, но не успокоился, выскочил следом и сильно толкнул его в шею. Борис, цепляясь за перила, загремел по ступеням дипломатом. Внизу не удержался, упал. И сразу раздался женский хохот. Галя поднималась навстречу. Борис вскочил, оглянулся злобно и хищно на Алешу и воскликнул:

– Как ты пожалеешь об этом! – И тут же повернулся к смеющейся Гале, бросил ей как ни в чем не бывало: – Привет… Сердитый у тебя братец! – И пошел мимо нее вниз.

Этот случай вспомнил Алеша, когда у него невольно сорвалось с языка: «Неужто так он отомстил?»

Наташа пошла провожать Алешу до метро. По дороге она рассказала ему о Гале все: о наркотиках, о Борисе, о поведении ее на суде. Алеша молчал. Его трясло.

– Ты не знаешь, где Борис живет?! – спросил он хрипло. Желание было одно: мчаться к тому немедленно.

– Нет… Ты не связывайся, – поняла его состояние Наташа и пожалела, что рассказала. – Я сама…

– Что ты сама?! – вскрикнул Алеша. – Не лезь!.. Что ты можешь?

– Могу… кое-что…

– Ой… – глянул на нее брат.

– Ты опоздаешь… Твое дело сейчас чемпионат.

Алеша глянул на часы. Подумал, что завтра непременно надо найти Бориса. И что он ему скажет? Что будет делать с ним? Этого не знал. Знал одно – найдет…

На другой день после тренировки, на которой он особенно старался, чтобы никаких подозрений не вызвать у Шадрова, Лазарев сказал Володину:

– Пойду прогульнусь по лесу, побуду часик один, отдохну…

И тихонько двинулся по тропинке в глубь леса, а когда скрылся за деревьями, рванул бегом к шоссе, поймал попутный «Москвич» и помчался в город. Адрес Бориса он хотел выведать у Гали. Она наверняка знает. У него на квартире небось и балдеют, сволочи! Где же еще? Но Гали на работе не оказалось. Секретарша Люба сказала, что она отпросилась в больницу. Алеша решил, что Галя у Бориса. Но где взять адрес? И он спросил у секретарши, не знает ли она случайно, как фамилия и отчество Бориса, сына бывшей ее начальницы. Люба сказала ему, и Алеша полетел в справочное бюро. Узнал адрес, влетел в такси и к Борису. Его лихорадило. Он то и дело поглядывал на часы. Приближался вечер. Скоро тренер хватится его, начнет искать. Алеша заранее придумал, как выкрутится: скажет, прилег на лужайке и заснул неожиданно. Только бы дождь не пошел, поглядывал Лазарев на сумрачное небо, а то не поверит Шадров.

А Галя действительно была в больнице. Наташа снова водила ее к врачу-наркологу. Он вчера после обследования попросил непременно привезти к нему Галю, когда она придет в нормальное состояние.

Возле дома Бориса, нового, шестнадцатиэтажного, бело-голубого, Алеша остановил такси, полез в карман за деньгами и замер: на площадке метрах в десяти от такси стоял Борис и спокойно открывал ключом дверцу темно-вишневого «жигуленка». Алеша вжался в сиденье. Водитель такси, лысоватый, худощавый парень, оглянулся на него.

– Погоди! – прошептал Алеша, глядя, как Борис уверенно сел в кабину, хлопнул дверцей, развернул машину и прокатил мимо такси, даже не взглянув в его сторону.

– Разворачивай за ним! – хрипло приказал Алеша.

Пересекли они почти весь город, выехали на Кутузовский проспект. Там Борис свернул под арку во двор длинного тяжелого дома. Таксист вопросительно глянул на Алешу.

– За ним! – кивнул Лазарев.

Борис вылез из «жигуленка», запер дверцу и бодро двинулся к подъезду.

Алеша расплатился и кинулся следом. Догнал на площадке третьего этажа. Борис нажимал на кнопку звонка. Оглянулся, услышав шаги взбегающего Алеши, оторопел на миг:

– Ты!

– Я! Где Галя?

– Здесь, – обманул Борис, указывая на дверь.

Слышно было, как изнутри начали открывать.

– Ну, сволочь! Это последний твой день на свободе! – выдохнул Алеша.

Дверь открылась, появился парень, высокий, с короткими темными усами под тонким носом.

– Входи, – кивнул Алеше Борис.

Лазарев резко шагнул в коридор мимо